Подразделения осназ. Осназ гру: невидимое видим, неслышимое слышим Система звезда гру осназ какие части входят

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

86. Северная Атлантика. БПК «Свирепый». ОСНАЗ ГРУ ГШ МО СССР. Звонок маме. Конец августа.1973.

Фотоиллюстрация: БПК «Свирепый». Северная Атлантика. ОСНАЗ ГРУ ГШ МО СССР. "Старшина 1 статьи" Михаил Сысоев. Октябрь. 1973 г.

В предыдущем:

За дверью стоял тот самый богатырь-спецназовец в синей матросской робе, который пожимал руку нашему старослужащему «годку».

Он улыбнулся мне из-под своих густых усов, внимательно взглянул мне в глаза и вошёл в «ленкаюту».

Так я познакомился со своим земляком, Мишей Сысоевым, старшиной команды не «спецназа», а «ОСНАЗа» - отряда средств связи специального назначения… Космической связи.

Коренастый, спокойный и доброжелательно-уверенный старшина 1 статьи в синей выцветшей от многих стирок матросской робе вошёл в «ленкаюту», протянул мне большую тёплую и сильную ладонь и представился: «Михаил Сысоев».

А вы, - сказал Михаил Сысоев, - Суворов Александр из города Суворова. Правильно?

Да, - растерянно ответил я.

А я из деревни Лужки, что недалеко от Суворова, - просто сказал Миша Сысоев и сразу, мгновенно, превратился не в человека, а в моего брата, земляка, «земелю», родича…

Ничего себе! – воскликнул я и с жаром стиснул его крепкую руку. Миша ответил мне таким же уважительно крепким рукопожатием.

Да как же так!? – вскричал я, увлекая Михаила к себе в библиотеку и фотолабораторию. – Я первый раз встречаю земляка, да ещё с родины! Здесь туляков, а тем более, суворовцев, не было, и нет! Вот это да!

Я никак не мог успокоиться и всё искал лучшее место для Мишки Сысоева, чтобы ему было удобнее в тесном пространстве моего «рабочего кабинета».

Мишка движениями рук успокоил меня и сказал, что «не надо беспокоиться», что «у нас ещё будет время и место для разговора», что «он по делу» и что «ему нужно срочно возвращаться»…

Да, да, да! – возбуждённо закричал я. – Смотри! Вот! Вот и вот! Это снимки неизвестного натовского корабля. Получилось не ахти как, но всё, что нужно видно и вот, смотри…

Я стал быстро показывать Михаилу на подробности и тонкости в фотоснимках, но он меня снова остановил…

Саш, постой! – сказал он спокойно, с пониманием. – Там разберутся! Моя задача немедленно переслать эти фотки на землю. Понимаешь? Так что давай все снимки, и я побежал…

Я отдал Михаилу всё, что у меня было на тот момент. Он, правда, попросил и плёнку ему отдать, но я возразил, потому что такого приказа у меня не было, а я ещё сам не составлял отчёт в разведотдел 128-й бригады ракетных кораблей.

Хорошо, - сказал Миша Сысоев, - но после составления отчёта негативы этих кадров вы должны передать мне.

Я капельку засомневался в полномочиях старшины 1 статьи Миши Сысоева в противовес с полномочиями командира корабля, капитана 3 ранга Е.П. Назарова…

Это как командир корабля прикажет, - сказал я Мишке.

Хорошо, - согласился он. – Такой приказ будет. А теперь мне пора…

Михаил легко встал, мы пожали друг другу руки и он быстро вышел.

Что делалось с моими фотоснимками – я не знаю. Вероятно, используя средства факсимильной связи, они были сканированы и переданы через спутниковую связь на «Землю», куда-то в штабы нашего Дважды краснознамённого Балтийского Военно-Морского флота, а может быть, куда-то ещё...

В этот момент я не знал, что Миша Сысоев служит в отряде специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Министерства обороны Советского Союза, в сверх секретной военной организации Вооружённых Сил СССР.

Только через некоторое время из обрывков разговоров и намёков моряков, мичманов и офицеров, а также из благодарности, переданной мне в присутствии командира корабля, капитана 3 ранга Е.П. Назарова, вторым командиром, капитаном 2 ранга Сухановым Михаилом Владимировичем, я «потихоньку» узнал немного о команде «ОСНАЗ» на нашем корабле…

Эта палатка на крыше ходового мостика, которую потом, вместе с оборудованием, спрятанным в этой палатке, перенесли на среднюю надстройку на шкафуте, оказывается, скрывала специальную установку секретной сверхбыстрой космической связи, радиопеленгаторы и радио перехватчики чужих радиопереговоров, посылок радиосообщений и работы других разведывательных радиосредств.

Команда моряков отряда специального назначения (ОСНАЗ) на БПК «Свирепый» несла вахту по радио- и радиотехнической разведке. Они вели круглосуточную разведку радиоэфира, осуществляли радиоперехват голосовых, телеграфных и любых иных сообщений, шифрованной радио- переписки, определяли координаты источников этих сообщений и работы радиопередатчиков, а также обеспечивали надёжную зашифрованную сверхбыструю спутниковую радиосвязь командования корабля с командованием ВС СРР и ВМФ.

Я узнал немало сведений о возможностях оборудования, таящегося за выцветшим на солнце и оборванном морским ветром брезентом палатки ОСНАЗа, но не могу об этом рассказывать, потому что эти возможности были тогда и остаются сейчас буквально фантастическими...

Я убедился в этом сам, потому что однажды ночью, в Северной Атлантике, я был тихо вызван сначала на ходовой мостик к вахтенному офицеру, а потом проведён одним из молчаливых «осназовцев» к палатке. Этот парень скрылся за брезентом и спросил код междугородней связи с моим родным городом.

Мысли мои от волнения путались. Я никак не мог вспомнить код города Суворова. Тогда парень терпеливо спросил меня код Тулы. Я его тоже не помнил.

Тогда парень просто начал говорить куда-то в микрофон или в телефон обычные слова: «Тула», Город Суворов», «Городская больница», «Инфекционное отделение», «Суворова Нина Васильевна»…

Какие-то женщины гулко в ночной тиши открытого моря, быстро и профессионально называли какие-то слова-коды, термины, смеялись, спорили, а потом вдруг раздался до боли знакомый сонный голос моей мамы…

Алло, слушаю вас, - сказала мама.

«Осназовец» вдруг выставил из щели в брезенте руку с зажатой обыкновенной чёрной пластмассовой телефонной трубкой, и нетерпеливо стал слепо тыкать ею в мою сторону. Я схватил трубку и прижал ей к уху….

Мам, - продираясь сквозь запёкшееся и жгуче-каменное горло, сказал я. – Ты только не волнуйся, это я…

Никаких имён, дат и места нахождения! – вполголоса предупредил меня «осназовец», скрытый за брезентом палатки.

Кто, я? – спросила меня мама. – Кто это?

Мама, - размеренно и чуточку сердясь на маму за её непонятливость, сказал я. – Это я, твой сын.

Саша! – немедленно отреагировала моя мама. Палатка ОСНАЗа заметно колыхнулась…

Мама, - сказал я маме как можно твёрже, хотя голос мой вот-вот должен был сорваться, - Не надо называть меня по имени. Нельзя.

Где ты? Откуда ты звонишь? – мамам задавала вопросы, от которых во мне начали бороться два человека: один готов был разрыдаться, а другой взорваться от возмущения.

Мама, я сейчас далеко. Со мной всё в порядке. Не волнуйся. Возьми себя в руки. Расскажи, как у вас дела. – я говорил эти слова почти чужим, размеренным, терпеливым, но сердитым голосом и этот голос, видимо, немного охладил мою маму. Она же военный медик, офицер и всё должна понимать сразу, сходу, с лёта…

У нас всё хорошо. Я на дежурстве. Папа дома. У нас сейчас раннее утро. Как ты? – мама приняла мою «игру» и тоже стала говорить нарочито спокойно и размеренно.

У меня тоже всё хорошо. Здоров, бодр и весел, - ответил я ей традиционной папиной фразой. – Занят делами так, что даже скучать некогда.

Ну, скажешь тоже, - засомневалась мама, уже переходя на обычный стиль телефонного разговора.

Действительно спутниковая связь было такая, что мне казалось – мама рядом, за стенкой палатки ОСНАЗа. Только гулкое эхо как бы повторяло каждое наше слово, каждый наш звук…

Заканчивайте разговор, - вдруг вмешался «стандартный» голос телефонистки.

Саша! Сашенька! – залепетала моя мама.

Я люблю тебя, мама! – успел я крикнуть в гулкую черноту телефонной трубки и звёздного ночного неба.

Снова началась перекличка телефонисток, потом звук пропал, а я всё ещё продолжал сидеть на корточках возле палатки ОСНАЗа и чего-то ждать…

Не дождавшись ни звука, ни знака от тех, кто сейчас был внутри палатки, я машинально, механически, не разбирая глазами дороги, прошёл через все двери и тамбуры, коридоры и трапы и вошёл к свою «ленкаюту».

Где-то в самой глубинке мозга билась разумная мысль о том, что «только что состоялся простой телефонный звонок и разговор между мной и моей мамой, разделённых тысячами километров и миль суши и моря»…

Я мысленно представил сейчас точку в океане на карте всей Северной Атлантики, и карту Европейской части Евразии. Мне стало жутко от величины этого расстояния…

Однако «второму Я» во мне, то есть «Сашке Суворову» было не до мыслей моего «первого Я», то есть «Александра Сергеевича Суворова».

«Сашка Суворов» вдруг судорожно вздохнул и с обильными слезами зарыдал, почти «в голос», уронив голову на руки, а руки на крышку моего рабочего стола…

Только вечно и красиво светящий рубиновым светом через чешское богемское стекло бронеколпак аварийного освещения был свидетелем моего позорного рыдания…

Все мои «внутренние голоса»: дед «Календарь», моя Фея красоты и страсти, мой папа, старший брат Юра, «Боцман» из Севастопольской Морской школы, мой заводской наставник Женька Мыслин и даже мой друг-годок Славка Евдокимов, молча сейчас обступили меня и жалели…

Мой «первый Я» - «Александр Сергеевич» - успокаивал их. Он говорил, что «сейчас это пройдёт», что «так надо», «пусть всё дурное и тяжёлое из него выйдет».

Вскоре всё кончилось, я успокоился и теперь мог «всласть» обдумать случившееся…

Меня «распирало» от радости и гордости, что я смог поговорить по телефону с мамой прямо сейчас, в эту вот минуту…

Это была фантастика! Вот, что значит «ОСНАЗ»!

Утром меня разбудил возбуждённый «донельзя» мой друг-годок Славка Евдокимов.

Говорят, что ты ночью позвонил домой маме! – громким шёпотом дыхнул мне в лицо Славка Евдокимов. – Это правда?!

Если словосочетание «спецназ ГРУ» известно достаточно широко и большинство услышавших его сразу представят себе супермена в камуфляже и с покрытым разводами лицом, то сокращение «осназ» вряд ли вызовет столь же стойкую ассоциацию. А «осназ ГРУ» - тем более. Между тем эти части особого назначения ничуть не менее многочисленны, хотя физически не пересекают границы или линии фронта - только, так сказать, в эфирном теле. Ведь осназовцы - это прежде всего радиоразведка и радиоперехват, а их оружие - радиостанции и антенны, системы дешифровки и декодирования.

В отличие от службы радиоэлектронной борьбы, которая празднует свой профессиональный день 15 апреля, радиоразведка официального собственного дня не имеет, а неофициально отмечает его 7 или 20 марта. Потому что именно 20 (7 по старому стилю) марта 1904 года впервые в истории России появился приказ, предписывающий перехватывать неприятельские радиограммы и определять, где находится их источник. Отдал его только-только вступивший в должность командующего флотом Тихого океана в Порт-Артуре вице-адмирал Степан Макаров. Произошло это в разгар русско-японской войны, и перехватывать предстояло сообщения радистов японского флота, атаковавшего русскую крепость.

Легендарный приказ адмирала Макарова стоит того, чтобы процитировать его полностью. Тем более что сделать это можно, опираясь на сборник архивных документов, связанных с деятельностью Степана Осиповича Макарова, который есть, например, в распоряжении Российского государственного архива ВМФ. Во втором томе этого сборника на странице 160 и опубликован приказ вице-адмирала Макарова от 7 марта 1904 года. Правда, из-за опечатки в этом издании отсутствует номер приказа, но поскольку предыдущий имеет № 26, последующий - № 28, а не иметь номера такого рода документы не могли, понятно, что на приказе об организации радиоразведки в Порт-Артуре должен стоять № 27. Кстати, процитировать макаровский приказ стоит и еще по одной причине. И современники, и историки не раз обращали внимание на то, что блестяще образованный и технически подкованный офицер Степан Макаров имел великолепный слог, который не изменял ему даже при диктовке приказов.

«Принять к руководству следующее:

1. Беспроволочный телеграф обнаруживает присутствие, а поэтому теперь же поставить телеграфирование это под контроль и не допускать никаких отправительных депеш или отдельных знаков без разрешения командира, а в эскадре - флагмана. Допускается на рейдах, в спокойное время, поверка с 8 до 8.30 утра.

2. Приемная часть телеграфа должна быть все время замкнута так, чтобы можно было следить за депешами, и если будет чувствоваться неприятельская депеша, то тотчас же доложить командиру и определить, по возможности заслоняя приемный провод, приблизительно направление на неприятеля и доложить об этом.

3. При определении направления можно пользоваться, поворачивая свое судно и заслоняя своим рангоутом приемный провод, причем по отчетливости можно судить иногда о направлении на неприятеля. Минным офицерам предлагается произвести в этом направлении всякие опыты.

4. Неприятельские телеграммы следует все записывать, и затем командир должен принять меры, чтобы распознать вызов старшего, ответный знак, а если можно, то и смысл депеши.

Для способных молодых офицеров тут целая интересная область.

Вице-адмирал С. Макаров». Для руководства прилагается японская телеграфная азбука.

Примечательно, что командующий отдельно говорит о молодых офицерах, для которых новая сфера деятельности может быть особенно интересной. И это естественно, ведь именно Степан Макаров сделал все, что мог, чтобы обеспечить русский флот самой новой на то время системой связи - радисвязью. Не случайно он покровительствовал русскому изобретателю радио Александру Попову, и не случайно первая радиограмма была адресована экипажу занятого в спасательных работах у острова Гогланд ледокола «Ермак» - еще одного детища неугомонного новатора Степана Макарова. А проводником своих новаций он всегда видел именно молодых офицеров, получивших современное образование и не отягощенных еще косностью служебной рутины.

В течение нескольких суток после появления приказа № 27 почти на всех кораблях и судах Тихоокеанской эскадры, оснащенных радиостанциями, организовали вахты радиоразведки. Кроме корабельных, к ней привлекли и береговую радиостанцию в районе Золотой горы рядом с Порт-Артуром. И практически сразу русские моряки получили существенно более полное представление о действиях японского флота. По росту активности радиообмена они могли понимать, что готовятся какие-то действия флота, а за счет перехвата и дешифровки радиограмм - узнавать, какие именно. Все это предоставило командованию Тихоокеанской эскадры дополнительные возможности, понимая направление передвижения кораблей противника, принимать упреждающие меры.

Например, уже после того, как командующий флотом трагически погиб вместе с подорвавшимся на японской мине броненосцем «Петропавловск», радиоразведке удалось сорвать готовящуюся очередную атаку на Порт-Артур. 9 апреля морской походный штаб императорского наместника на Дальнем Востоке адмирала Евгения Алексеева известил штаб крепости: «Сегодня утром на эскадре были разобраны японские телеграммы… из которых можно предположить, что намечается новая атака». Через шесть дней радиотелеграфисты броненосца «Полтава» перехватили и дешифровали телеграмму противника, подтверждавшую планы японского командования, и запланированная на 20 апреля операция по постановке мин была сорвана русским флотом. Операция, которую японцы пытались провести 20 апреля, закончилась для них неудачно.

Опыт радиоразведки в годы Русско-японской войны был собран, проанализирован и использован без промедления. Например, с конца 1911 года по середину 1912 года радиоразведчики Балтийского флота проделали громадную работу, наблюдая за работой корабельных и береговых радиостанций германского флота и собирая информацию о том, как организована радиосвязь у немцев и каковы характеристики немецкой аппаратуры. Так что закономерно, что в августе 1914 года, в первые же дни войны, именно балтийские радиоразведчики, как писал в свое время бывший замначальника ГРУ ГШ ВС СССР, руководитель советской радиоразведки генерал-лейтенант Петр Шмырев, определили местонахождение севшего на мель немецкого крейсера «Магдебург», что позволило русским кораблям уничтожить его.

Собственно, это было успехом уже не разовой акции, а систематической работы: по сведениям генерала Шмырева, радиоразведка организационно оформилась в русской армии во время Первой мировой войны и велась по линии Генерального штаба, штаба Верховного Главнокомандующего и морского Генерального штаба: к 1916 году в сухопутных войсках было сформировано около 50 подразделений радиоразведки из расчета по четыре на каждый из пяти фронтов и по четыре на каждую из 14 армий. Но мы не будем забывать, что начало этой работе, которая в последующие годы развернулась всерьез, дала колоссальные результаты во время Великой Отечественной войны и превратилась в службу на переднем крае в ходе холодной войны, было положено 20 марта 1904 года в Порт-Артуре.

Правда, неизвестно, откуда взялась ошибочная дата рождения российской радиоразведки - 21 марта 1904 года по новому стилю. Якобы именно в этот день вице-адмирал Степан Макаров подписал приказ № 3340. Но архивные материалы однозначно свидетельствуют, что подобные сведения явно ошибочны: ни 21 марта, ни днем раньше Степан Макаров попросту не мог подписать приказ с номером 3340. Сохранился приказ № 526 от 9 февраля 1904 года, в котором, в частности, сказано: «Назначаются: вице-адмиралы: главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор г. Кронштадта, Макаров - командующим флотом в Тихом океане». 24 февраля 1904 года Степан Макаров прибыл в Порт-Артур, и с этого момента нумерация приказов по флоту началась с начала - а за неполный месяц командующий физически не мог сформулировать и подписать более трех тысяч приказов!

К тому же ошибочные данные о «приказе № 3340 от 21 марта» кочуют из источника в источник, повторяясь дословно, без цитирования текста приказа и всегда с указанием даты только по новому стилю. Как правило, это свидетельствует о том, что их просто последовательно копируют из текста в текст безо всякой проверки.

Наконец, есть еще один косвенный признак недостоверности даты 21 марта. Бойцы и офицеры ОСНАЗа, которые несли службу еще в советское время, в беседах на интернет-форумах регулярно подчеркивают, что их всегда поздравляли с днем радиоразведчика либо 7, либо 20 марта.

Есть такая профессия – слушать чужой эфир.
Фото РИА Новости

Обычно на этом месте в «НВО» публикуются воспоминания заслуженных полковников или как минимум капитанов, которые в годы холодной войны были причастны к великим и малым тайнам. Я званиями похвастаться не могу – дослужился всего-навсего до сержанта. Тем не менее к местам соприкосновения с «вероятным противником» я был ближе иных генералов. Видеть супостата – не видел (врать не буду), зато слышал каждый божий день.

Во времена холодной войны сеть радиоперехвата и пеленгации была развернута вдоль всей границы со странами НАТО, Японией и Китаем. Всех наших потенциальных противников подслушивали тысячи людей на сотнях объектов. Эта сила называлась, да и сейчас называется ОСНАЗом, или радиотехническими войсками особого назначения. Вкупе с агентурной и аналитической разведкой ОСНАЗ обеспечивал Министерство обороны и политическую разведку информацией о состоянии вооруженных сил сопредельных государств. До распада СССР части ОСНАЗа подчинялись 1-му отделу радиоразведки 6-го управления ГРУ.

С 1981 по 1983 год, во времена начала конца советской империи, мне довелось служить в ОСНАЗе Сухопутных войск на территории Германской Демократической Республики в 82-й Варшавской Краснознаменной ордена Александра Невского отдельной радиотехнической бригаде.

ВЕРОЯТНЫЙ ПРОТИВНИК

По штату дивизии в Советской армии полагалась рота радиоразведки, армии – батальон.

Группе советских войск в Германии (ГСВГ) была придана плюс к этому отдельная бригада ОСНАЗа. Моя бригада располагалась в городке Торгау, известном своим замком Хартенфельс XVI века и тем, что в 1945 году там произошла знаменитая встреча на Эльбе.

Бригада, помимо дислоцированных в Торгау батальона радиоперехвата и батальона синхронного пеленгования, включала в себя несколько отдельных батальонов. Например, на горе Броккен (1141 м над уровнем моря), где в Средние века, говорят, происходили общеевропейские шабаши ведьм. Или на горе Шнеекопф (987м), ничем сверхъестественным себя не запятнавшей. Именно на этой высоте в составе 220-го отдельного центра радиоэлектронной разведки я провел полтора года после школы младших специалистов (ШМС). Мой разведываемый объект назывался Сухопутными войсками США и для внутреннего осназовского употребления носил шифр «Самшит – С». Стоящий рядом армейский корпус Бундесвера назывался «Графит – С». Был еще «Самшит – Г», но это крайний случай: если кто заснул на посту, был пойман и внепланово отправлен чистить сортир.

Первые полгода после учебки я был простым микрофонщиком – подслушивал переговоры в УКВ-диапазоне на английском языке. Потом стал командиром отделения и на общественных началах (должность-то офицерская) выполнял обязанности военного переводчика. Благо полученные на гражданке и в ШМС знания позволяли…

Гора Шнеекопф, кстати, находится в Тюрингии – одном из красивейших мест Германии. Сверху открывался прекрасный вид на сопредельную территорию, населенную, по словам замполита, исключительно представителями агрессивного блока НАТО. Такими, как 8-я механизированная и 3-я бронетанковая дивизии США, многочисленные подразделения армейской авиации и ПВО, части военной полиции, объекты инфраструктуры – полигоны, заправочные станции, склады. И у каждой из этих составных частей имелась своя радиочастота в УКВ-диапазоне и чертова уйма радиостанций. Слушай – не хочу.

И мы круглосуточно слушали: на полигоне Вильдфлеккен около Вюрцбурга тренировались артиллерия и танки. С аэродрома Бамберг летала армейская авиация. В Фульде работала гарнизонная радиостанция воинской части с загадочным названием – 11-й Бронекавалерийский полк (БРКП). На самом деле это историческое название, сохранившееся в американской армии с XIX века. Никаких лошадей там, понятно, не осталось, а вот назначение сохранилось – тактическая разведка. Патрули бронекопытных пролеживали бока вдоль всей границы с ГДР и единственной доступной для нас формой их жизнедеятельности были spot reports – акынские доклады о замеченных на территории ГДР передвижениях: «Два пограничника с оружием типа АКМ следуют на север», «Автомашина типа КрАЗ следует на юг»...

В силу незамысловатости текста именно доклады БРКП становились в ОСНАЗе наиболее частым объектом приписок. Например, боец сладко проспал всю ночную смену и даже не был пойман за этим увлекательным занятием дежурным офицером. Но наутро надо как-то отчитываться – ведь никто не поверит, что все шесть часов в эфире стояла мертвая тишина. И боец, помусолив палец, сочиняет частоту и «рожает» очередных пограничников с АКМ, пеленгаторщик придумывал пеленг – «деза» (дезинформация) готова. В случае войны это, наверное, здорово подвело бы Советскую армию: по разведданным выходило, что бронекопытные так размножились, что от Балтийского моря до чешской границы лежат буквально плечом к плечу. Но войны между двумя Германиями не случилось.

БИТВА С «ГОЛУБЫМИ»

Самым заметным событием на Центральноевропейском театре военных действий (ТВД) в мирное время были осенние учения войск НАТО «Рефорджер» (Returning forces to Germany), то есть возвращение войск, выведенных из Европы после Второй мировой войны, обратно в Германию. Действительно, из Англии и США перебрасывались самолетами и морским транспортом тысячи солдат (боевая техника складировалась на месте). Из Штатов прилетала 82-я воздушно-десантная дивизия и с ходу вступала в бой... на стороне Варшавского договора.

По плану учений наши всегда начинали первыми. Точно так же, как на советских учениях «красные» воевали с «синими», у них «оранжевые» (orange) бились с «голубыми» (blue). Наши были «оранжевыми». Воевали на «Рефорджере» недели по две с несколькими оперативными паузами, необходимыми для передислокации войск и для того, чтобы разобраться, кто завтра будет воевать и на чьей стороне. Например, упомянутая 82-я воздушно-десантная дивизия под конец сбрасывалась уже «в оперативных тылах ГСВГ».

Для того чтобы уследить за тем, кто кому подчиняется, существовали посредники. У них были собственные радиосети, что облегчало наблюдение за ходом игрушечной войны. В конце каждых суток посредники сообщали координаты линии фронта. Эти данные считались в ОСНАЗе особо ценным разведматериалом, или попросту «ценняком».

Я тоже был в этом убежден, пока однажды ночью не застал группу офицеров за просмотром западногерманского телеканала ZDF. Сидевшие тесной кучкой в ленинской комнате специалисты по вооруженным силам США и ФРГ перерисовывали на свои планшеты... ту самую линию фронта, координаты которой как раз в это время пытались подслушать все посты и точки ОСНАЗа во всей Германии. Шел прямой репортаж из штаба учений, и натовские офицеры показывали положение «голубых» и «оранжевых» на картах. Впрочем, чему удивляться: 80% разведывательной информации можно добыть из открытых источников. А то, что добывали эту информацию товарищи офицеры вручную, объяснялось исключительно отсутствием видеомагнитофонов в тогдашнем СССР.

На перехват данных по «Рефорджеру» были брошены все силы ОСНАЗа. Развернули дополнительные посты, но, несмотря на полную отмену всех хозяйственных работ, людей все равно не хватало. Многие, как я, сутками не вылезали из здания приемного центра. Так что дней через десять у всех начинала потихоньку съезжать крыша. Подходит как-то солдатик и говорит:

– Послушай, у меня что-то странное. Евреи какие-то.

– Почему евреи?

– Они все время повторяют: «Абрамы, Абрамы. Три Абрама пошли туда, два Абрама пошли сюда».

При более внимательном прослушивании выяснилась интересная вещь: «Абрамы» оказались новейшими на тот момент американскими танками М-1 «Абрамс». Это был первый зафиксированный радиоразведкой случай появления новой техники на Центральноевропейском ТВД. Из-за этой информации я поехал в отпуск в СССР, что по меркам службы в ГСВГ было высочайшим поощрением для срочника.

За службу я пережил два «Рефорджера», и оба закончились одним и тем же. На вторую неделю учений «оранжевые» оказывалась в безвыходном положении и применяли тактическое ядерное оружие. «Голубые» в долгу не оставались.

…В тот раз все посты батальона дружно начали принимать NBC reports, то есть доклады о применении ядерного, бактериологического или химического оружия. Десяток ядерных ударов был нанесен «голубыми» по прифронтовой полосе «оранжевых». Средство доставки – артиллерия, координаты прилагаются. Планшетист с кипой бланков перехвата побежал к карте на КП привязывать взрывы к местности. Вернулся он с кривой ухмылкой:

– Ну, покойнички, поздравляю! NA 365859 – это координаты нашего батальона.

ОБРАТНЫЙ ПЕЛЕНГ

Вообще скучать в ОСНАЗе не приходилось. Помнится, стояла зима 1982 года. Генерал Ярузельский только что ввел в Польше военное положение. Ночь, в помещении приемного центра, несмотря на запрещение курить, хоть топор вешай. Радиооператор вдруг стаскивает с головы наушники и орет:

– Первый пост, пропеленгуй частоту 4595! По-польски говорят.

Первый пост, а им в ОСНАЗе традиционно является пеленгатор, просыпается и бодро отвечает:

– 225 градусов.

– Как 225, Польша же на 45? – Это уже ДКП (дежурный по командному пункту), без сапог примчавшийся с командного пункта ввиду необычности происходящего. – Записать успел?

Радиооператор включает огромный магнитофон «Звук – 1М» (вес 50 кг, сделан исключительно из железа) на перемотку назад, погнутые многими поколениями осназовцев катушки угрожающе скребут по верхней панели. Наконец он находит нужное место, и сквозь радиопомехи и шумы от некачественной пленки действительно слышится характерная польская речь с обилием шипящих.

«Ценняк»! Это же означает, что на территории ФРГ втайне от мировой общественности готовят диверсантов против братской Польской Народной Республики! Информация уходит «на самый верх», однако вместо благодарностей, внеочередных отпусков и новых звезд на погоны «с самого верха» вскоре приезжают хмурые мужчины гражданской наружности. Это представители оборонного завода, в свое время произведшего на свет наш пеленгатор. Они-то и сообщают, что их изделие наряду с массой положительных черт имеет одну отрицательную. Иногда в железном чреве пеленгатора какие-то шарики заходят за какие-то ролики, в силу чего он начинает выдавать на экран «обратный пеленг», отличающийся от истинного на 180 градусов.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ

Первая декада ноября 1982 года выдалась на нашей горе сухой и бесснежной. В роте по какой-то причине был некомплект народа, так что мне приходилось сидеть на обычном посту (два приемника, один магнитофон) и одновременно ходить старшим смены. Дело это не особенно хлопотное – надо довести 30 человек от столовой до приемного центра (ПЦ). Дальше – забота ДКП. Утром 10 ноября после смены с двух ночи до восьми утра привожу личный состав в обратную сторону на завтрак и ложусь спать...

Только глаза закрыл – растолкал дневальный: «Тебя на ПЦ срочно». Поминая незлым тихим словом чертову родню, надеваю «пэша» – зимнюю полушерстяную форму, мотаю портянки, натягиваю тяжелые юфтевые (тогда в ГСВГ только такие выдавали) сапоги и топаю, куда послали. Только вошел (там дверь железная с переговорным устройством – первый на моей памяти домофон) – под нос суют свеженький бланк перехвата. Обычный лист плохонькой бумаги А4, разграфленный радиотелеграфистом при помощи карандаша – ОСНАЗ пишет только карандашами, так быстрее, чем ручкой. На бумаге – английский текст, как его принял на слух радиотелеграфист, у которого с английским проблемы. Он в словах «лав» и «мани» по три ошибки делает, только «фак» грамотно пишет. Продираясь через его текст, перевожу:

«Вооруженные силы НАТО на Центральноевропейском ТВД приведены в состояние повышенной боеготовности по поводу политической нестабильности в странах Восточного блока». Опаньки! Какая у нас может быть политическая нестабильность?

А вот ДКП сразу понял – догадлив был майор! Сразу в бригаду, в город Торгау звонить побежал. Оттуда, не будь дураки, запросили подтверждение:

– Кто принимал?

– Рядовой Колташев.

– Кто переводил?

– Младший сержант Осипов, – отвечает ДКП и смотрит на меня, как «тройка» НКВД на врага народа.

– А где офицер-направленец по американскому сухопутью?

– Простудился, с температурой внизу (на горе постоянно жили только солдаты, офицеры и прапорщики квартировали в долине, 40 минут на автобусе) лежит.

– Мать-мать-мать! Магнитофонная запись есть?

– Так точно, есть!

– Прокрутить по телефону! Да, прямо в трубку!

Хватаем тяжеленный магнитофон и бегом тащим из аппаратной на КП. В Торгау пока ищут настоящего переводчика, который ВИИЯ СА заканчивал. Мы успели раньше. Прокрутили – перевод подтвердился, отлегло от сердца...

Ну и закрутилось – обычная работа. По ту сторону границы как с цепи сорвались: военная полиция колонны по автобанам проводит, бронекавалерия вдвое больше спот репортов выдает. Докладывает не только о гэдээровских пограничниках с «Эйкейэм тайп оф уэпон», но и об их собаках. Короче, тут и два часа дня, приходит смена с усилением – уже в касках и при АК-74. Обычно такое у нас только на крупных натовских учениях вроде «Рефорджера» или «Винтекса» раньше бывало. И переводчик-двухгодичник с сопливым носом нарисовался. А мы строиться выходим, кончилось дежурство. Вот тут нам и объявили: так мол и так, камень на камень, кирпич на кирпич, умер наш Брежнев Леонид Ильич… Всему советскому народу об этом только на следующее утро с прискорбием сообщили.

Я, помнится, кроме удивления, ничего не испытал. Надо же: я едва родился – он уже генсек, я в школу пошел, «Целину» и «Малую землю» прочитал, в армию загремел – а он все генсек. И вдруг – помер. Да еще в мое дежурство...

P.S. Бригаде, в которой я служил, после распада СССР повезло. Когда из Германии выводили войска, ее не расформировали, как многие части, а вывели в Смоленскую область, в Вязьму. Там под именем 82 ОРТБРОСН бригада и служит. А что: опять, можно сказать, на западных рубежах…

С ДНЁМ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ!

(Начало.
Продолжение здесь: Часть 2. Личная -
Окончание здесь: Часть 3. А теперь – немного юмора. - )

ЧАСТЬ 1. ОФИЦИАЛЬНАЯ.

Сегодня, 5 ноября – День военного разведчика, установленный приказом Министра обороны РФ № 490 от 12 октября 2000 года.

Разведчик – это очень древняя профессия. Она играла очень важную роль еще в Древней Руси. Тогда для того, чтобы собирать необходимую информацию, привлекались гонцы, послы и воинские отряды.
В 1654 году вышел Приказ тайных дел, который стал прообразом разведывательного управления того времени.
В начале 19 века, в 1810 году в России был создан первый разведывательный орган — Экспедиция секретных дел при военном министерстве.
1 ноября 1918 года Реввоенсоветом Республики был утвержден штат Полевого штаба Реввоенсовета Республики.

5 ноября штат был введен приказом Реввоенсовета Республики № 197/27. В составе Полевого штаба Красной Армии приказом Реввоенсовета Республики было образовано Регистрационное управление (Региструпр) для координации усилий всех разведорганов армии: Военно-стратегического отдела Оперативного управления Всероссийского Главного штаба, Разведывательного отделения Оперативного отдела Наркомата по военным делам, Разведывательного отделения Оперативного управления Высшего военного совета. С этого дня ведет свою историю Главное разведывательное управление Генштаба Вооруженных Сил РФ, которое является прямым преемником Региструпра.

В настоящее время военная разведка входит в структуру Генерального штаба Вооруженных Сил России.
Разведка — это «глаза и уши» вооруженных сил, основное средство получения информации.

Шестое управление (электронная и радиотехническая разведка).
Включает Центр космической разведки. В составе управления находятся подразделения особого назначения ОСНАЗ .
Подразделения ОСобого НАЗначения - выполняют задачи радио- и радиотехнической разведки.
13 ноября 1918 г. в составе Регистрационного управления было создано первое подразделение радиоразведки — приемно-контрольная станция в Серпухове.
В 30-е гг. радиоразведка обрела самостоятельность — ее подразделения вывели из частей связи и передали в Разведупр Штаба РККА, где организовали отдел радиоразведки. Он руководил отдельными дивизионами особого назначения (ОРД ОСНАЗ), которые в годы Великой Отечественной войны стали основной организационной единицей радиоразведки.
После окончания войны сфера деятельности радиоразведки значительно увеличилась — ее начали вести не только с суши, но также с моря и воздуха. Наиболее полно радиоразведка стала использоваться с начала 60-х гг., когда были реализованы крупные комплексные программы развития перспективных направлений радиоразведки — наземной, морской, воздушной и космической.
(По материалам открытых интернет-источников)

В следующем клипе в достаточно наглядной форме проиллюстрирована работа
частей и подразделений ОСНАЗ ГРУ: